Ф.Энгельс в «Диалектике природы» точно отразил самую суть экологической проблемы:
«Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит. Каждая из этих побед имеет, правда, в первую очередь те последствия, на которые мы рассчитывали, но во вторую и третью очередь совсем другие, непредвиденные последствия, которые очень часто уничтожают значение первых... И так на каждом шагу факты напоминают нам о том, что мы отнюдь не властвуем над природой... что мы наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее, что все наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять. И мы, в самом деле, с каждым днем научаемся все более правильно понимать ее законы и познавать как более близкие, так и более отдаленные последствия нашего активного вмешательства в ее естественный ход».
В.И.Вернадский подсчитал, что в течение XIX в. человечество добыло 22711 тысяч тонн свинца, 11373 тысячи тонн цинка, 10679 тысяч тонн меди, 130 тысяч тонн серебра, 11,5 тысячи тонн золота, 27,5 тысячи тонн алюминия.
В следующем столетии потребление всех металлов и химических элементов многократно возросло, в некоторых случаях в 1000 раз. Наиболее стремительный рост добычи минерального сырья и энергоносителей произошел во второй половине XX столетия, когда началась научно-техническая революция. В этом отношении особенно показательным считают период с 1961 по 1980 г., во время которого из недр планеты было извлечено свыше 40 % всего количества добытого с начала столетия угля, почти 55 % железной руды, свыше 73 % всей нефти, более 77 % природного газа, а также 64 % калийных солей, 66 % фосфатов и почти 80 % бокситового сырья. С 1950 по 1980 год добыча свинца увеличилась в 1,7 раза, цинка – в 2,4, меди – в 2,8, вольфрама – в 3,3, никеля – в 4,6, молибдена и калийных солей – в 6,8, фосфатных руд – в 5 раз. На долю Советского Союза на этот период приходилось от 20 до 25 % суммарного производства важнейших видов полезных ископаемых.
За этими цифрами – сотни технологий, тысячи предприятий, миллионы укороченных техногенными болезнями человеческих судеб и миллиарды тонн промышленных отходов, покрывших Землю, пропитавших ее воду и атмосферу. По оценкам ученых, в настоящее время в земную атмосферу ежегодно выбрасывается до 1 миллиарда тонн пыли и других видов загрязнений, что приводит к тяжелым, нередко трагическим последствиям. Вот краткая хронология экологических катастроф, вызванных хозяйственной деятельностью человека менее чем за полтора столетия:
1852 г., Англия, Манчестер. Английский химик Д.Смит наблюдал, дал название и объяснил природу кислотного дождя, содержащего серную и азотную кислоту и образующегося в результате поступления в атмосферу с продуктами сжигания оксидов серы и азота.
1873–1880, 1882–1892 гг., Англия, Лондон. Наблюдались печально знаменитые лондонские туманы, получившие название «смог». Термин образовался от английских слов smoke – «дым, копоть» и fog – «густой туман». Таким образом, смог – это туман, отяжелевший от дыма, копоти или химических выбросов. «Главное действующее лицо» смога – сернистый газ от сжигания большого количества топлива.
Декабрь 1930 г., Бельгия, долина реки Маас, застроенная промышленными предприятиями. Устанавливается безветренная погода, долину заполняет смог – плотный туман, насыщенный промышленными загрязнениями. Пострадало 600 человек, из них более 60 умерли.
1930-е годы, США, Лос-Анжелес. На площади в 1,5 тысячи квадратных километров, прижатой горами к берегу Атлантического океана, проживает 5 миллионов человек, находятся сотни промышленных предприятий, огромный парк автомобилей. Искусственно созданный человеком «фотохимический туман» наблюдается 60 жарких дней, когда интенсивность ультрафиолетовой солнечной радиации особенно высока. В отличие от лондонского смога при фотохимическом тумане в воздухе образуются вещества, превышающие по своей токсичности исходные атмосферные загрязнения, в частности озон и другие продукты фотохимических превращений, которые оказывают разрушительное действие на дыхательные органы.
Октябрь 1948 г., США, штат Пенсильвания, город Донора. Устанавливается антициклон с полным безветрием, промышленные выбросы концентрируются в нижнем слое воздуха, заполняя улицы города. Почти половина его жителей – 12 тысяч человек – получили острое отравление, 20 человек умерли.
Н оябрь 1950 г., Мексика, город Поза-Рика. На химическом заводе, занимающемся добычей серы из естественного газа, в безветренную туманную ночь из трубопровода по ошибке выпустили в атмосферу сероводород (молекулярный вес 34,1, т.е. тяжелее воздуха). Было 5 часов утра, большинство жителей города спало. Тяжелый смертоносный газ бесшумно пополз по улицам, затекая в дома и застигая людей в постелях. 320 человек попали в больницу и 22 погибли от отравления сероводородом.
Декабрь 1952 г., Англия, Лондон. В результате отравления промышленными дымами и сернистым газом погибло около 4 тысяч человек – количество жертв сравнимо с эпидемией холеры 1866 года. Повышенная смертность из-за загрязнения атмосферы отмечалась в 1956 и 1962 годах.
1968 г., Швейцария, город Базель. Во время пожара на химзаводе «Сандос» в реку Рейн попало 30 тонн пестицидов и ртутьсодержащих соединений. В последующие 10 лет 300 километров нижнего течения реки оказались «мертвой зоной», в результате чего пострадали жители Германии, Франции, Голландии. До этого подобная катастрофа произошла в итальянском городе Севезо. Обе аварии были признаны международными экологическими катастрофами.
1970 г., США, штат Огайо, г. Кливленд. Загорелась река Кьюяхога, ставшая сточной канавой для химических предприятий, расположенных на берегу реки.
1971 г., Токио. От фотохимического смога, впервые наблюдавшегося в Лос-Анжелесе, пострадало 10 тысяч человек, на следующий год – 28 тысяч человек. История повторилась в 1979 г., когда пострадало 6 тысяч человек. Симптомы отравления: воспаляются глаза, затрудняется дыхание…
В 1991 г. в Москве вышла книга «В борьбе с драконом «Когай». Опыт природопользования в Японии». В переводе с японского «когай» дословно означает «общественный ущерб» и по содержанию оно вбирает в себя все процессы антропогенного, т. е. рукотворного воздействия человека на природу. В предисловии к книге говорится:
««Ничто не дается даром» – так сформулировал четвертый экологический закон ученый-эколог Барри Коммонер. Иллюстрацией этого закона является та страшная цена, которую заплатил японский народ за «японское чудо» – сверхбыструю индустриализацию и забвение природы. Экономическое развитие современной Японии вызывает пристальное внимание специалистов многих стран. Часто Японию называют страной XXI в. – так далеко ушло развитие технологии во многих отраслях национальной экономики. Однако ее производственный комплекс опередил развитые страны и еще по одному показателю – уровню воздействия на окружающую среду. И если, пытаясь заглянуть в будущее, специалисты изучают технологический опыт Японии, в не меньшей степени заслуживает внимания опыт организации природопользования в этой стране, так как сегодняшняя Япония фактически является действующей моделью (по одному из возможных сценариев) экологической ситуации, которая может сложиться в будущем в любой стране. С этой точки зрения в равной степени представляют большой интерес как положительный опыт проведения природоохранных мероприятий, так и допущенные ошибки, возникающие проблемы, которые требуют решения».
В книге приводится целый список состоявшихся в Японии экологических катастроф, которые начались с разработки месторождения меди в конце XVII века. В конце XIX – начале XX в. здесь вводятся в строй новые медеплавильные мощности, которые выбрасывали в атмосферу не менее 220 тыс. тонн вредных веществ, в том числе двуокись серы. С 1898 г. местные жители вели упорную борьбу за прекращение загрязнения компанией окружающей среды, пока в 1939 г. компания «Сумитомо» не построила завод по нейтрализации отходов медеплавильного производства.
В книге подробно описываются и другие экологические катастрофы Японии, закончившиеся судебными расследованиями. Вот только некоторые из них:
«Дело о болезни «итай-итай». С 20-х годов в деревнях, расположенных в бассейне реки Дзинцу, возникла странная болезнь, при которой больные с деформацией всех костей организма умирали со стонами «итай, итай» («больно, больно»). В 1968 г. 29 больных обратились в суд с иском к компании, которая имела шахту в верховьях реки, заявив, что источником заболевания является кадмий, содержащийся в сбросовых водах шахты. Суд поддержал иск пострадавших.
«Дело о болезни «минамата». С середины 50-х годов в городе Минамата среди рыбаков и их семей, т. е. среди людей, употребляющих в пищу много рыбы, появилось большое число больных с поражением центральной нервной системы: у человека сужалось поле зрения, руки и ноги немели, походка становилась шаткой, речь – невнятной. По мере развития болезни речь становилась безумной, лицо приобретало бессмысленное выражение, руки, ноги и всё тело уродливо сокращались в конвульсиях. Если болезнь становилась еще тяжелее, человек слеп и, в конце концов, умирал в судорогах. Число больных этой ужасной болезнью выросло до нескольких тысяч, более 100 умерли. Источником заболевания была органическая ртуть, которая содержалась в сбросовых водах находившегося в той местности химического завода. Компания, которой принадлежал завод, знала об этом, но не приняла мер к остановке производства. В 1969 г. несколько больных возбудили против компании дело. В 1973 г. суд первой инстанции вынес решение, в котором обязывал компанию выплатить компенсацию за нанесенный ущерб. Компания должна была сделать это в отношении всех больных, а не только истцов.
«Дело о болезни «ниигата – минамата». С 1953 по 1960 г. в префектуре Ниигата также появилось много заболевших болезнью «минамата», 7 человек из них умерли. В 1971 г. суд первой инстанции пришел к выводу, что источником заболевания является органическая ртуть в сбросовых водах химического завода, и вынес решение, обязывающее компанию, которой принадлежит завод, компенсировать ущерб.
«Дело о «когай» в городе Йоккаити». В период с конца 50-х по начало 60-х годов в городе Йоккаити был построен с помощью государства гигантский нефтехимический комбинат. Из-за загрязнения атмосферного воздуха отработанными газами комбината многие местные жители заболели астмой, а около 70 из них умерли. Девять больных начали процесс против предприятия. В 1972 г. суд первой инстанции вынес решение, обязывающее ответчика выплатить компенсацию за нанесенный ущерб не только истцам, но и больным, которые не входили в их число. В решении суда критиковалось и правительство.
Как видим, опыт Японии не только предостерегает от экологических катастроф, но и дает примеры решения экологических проблем с привлечением судебных органов и выплатой компенсации пострадавшим.
Список экологических катастроф можно дополнить катастрофой в индийском городе Бхопале, когда при утечке ядовитых паров метиллизоцианида на заводе компании «Юнион карбайд» погибли 2,5 тысячи жителей и более 4 тысяч получили отравления, другими экологическими катастрофами, в том числе и в бывшем СССР, вокруг которых создавались зоны умолчания, лишь способствующие их повторению в более крупных масштабах. Прямым результатом такой политики следует назвать аварию 1986 года на Чернобыльской АЭС, список жертв которой не поддается исчислению и последствия которой до сих пор ощущают на себе три республики бывшего Советского Союза: Украина, Белоруссия, Россия.
Начиная с 70-х годов, в Советском Союзе практически ежегодно принимались постановления об усилении мер по охране природы, однако экологическая ситуация в стране не изменилась к лучшему, поскольку все эти постановления и законы носили декларативный характер и не учитывали действовавшего хозяйственного механизма, при котором сохранение окружающей среды шло вразрез с экономическими интересами промышленных предприятий.
В 1976 г. Совет Министров СССР принял Постановление «О мерах по предотвращению загрязнения реки Северный Донец, подземных вод и воздушного бассейна в районе городов Лисичанска, Северодонецка и Рубежное Ворошиловградской области и города Славянска Донецкой области».
Не называя вещи своими именами, Постановление, по сути, свидетельствовало, что данный промышленный регион, застроенный химическими предприятиями, находился на грани экологической катастрофы. Такая же ситуация была в Челябинске, Магнитогорске, Новокузнецке, Нижнем Тагиле, Норильске и других городах СССР (всего – свыше 100 городов), где суммарные выбросы в атмосферу достигали 2000–3000 тонн в год.
Таким образом, варварское отношение к природоохранной деятельности характерно и для плановой, и для рыночной экономики – и здесь и там природные блага рассматриваются как эксплуатируемый ресурс. Чем с меньшими издержками этот ресурс потребляется, тем успешнее – с наибольшими результатами при минимуме затрат – работает предприятие. И здесь и там дополнительные затраты, связанные с освоением ресурсосберегающих технологий, повышают общие издержки производства и снижают прибыль.
Еще раз вернемся к природе образования смога.
В книге Х.Грина и В.Лейна «Аэрозоли – пыли, дымы и туманы» высказано предположение, что термин «смог» впервые был предложен Де-Вё – «пионером в деле борьбы за уменьшение промышленных выбросов – для обозначения аэрозоля, образующегося при совместном присутствии природного тумана и дыма».
Здесь де авторы дают следующее определение дыма: «Атмосферный загрязнитель, выделяющийся при сгорании топлива в бытовых и промышленных печах. Состоит главным образом из сажи, смолы и золы (минеральных веществ). Частицы сажи или копоти образуют черный дым. Мелкие частицы жидких или полужидких смолистых веществ придают дыму желтоватый или коричневый оттенок».
В приведенной выше хронике техногенных катастроф история, случившаяся в Лондоне в 1952 г., занимает всего несколько строк, изложенных скупым телеграфным стилем. Между тем это трагическое событие заслуживает особого внимания, поскольку в нем переплелось сразу несколько экологических факторов, анализ которых, по идее, должен бы помочь человечеству избежать подобных катастроф в дальнейшем.
Обратимся к книге «Загрязненное небо» Луиса Дж. Батана, где события декабря 1952 г., связанные с образованием смога, освещены более полно и более эмоционально:
«3 декабря 1952 года в Лондоне был прекрасный зимний день. Метеорологи сообщили, что ночью на район Лондона надвинулся холодный фронт, и к полудню температура упала до 6° С. Относительная влажность воздуха была около 70 %. С севера дул легкий ветерок. В небе виднелись пушистые кучевые облака, которыми так приятен английский пейзаж в его добрые минуты. Одним словом, это был прелестный день. Старики и больные наслаждались хорошей погодой, сидя на солнышке и полной грудью вдыхая чистый, свежий воздух, принесенный ветром с просторов Северного моря. Этот ветер веял над всей Англией, унося прочь дым, поднимающийся из заводских и печных труб. Лондон находился на юго-восточном краю крупного антициклона, т.е. области высокого атмосферного давления. Вокруг центра этой области высокого давления ветры дули по часовой стрелке.
4 декабря антициклон, как это обычно и бывало, двинулся на юго-восток. Его центр оказался в нескольких сотнях километров к западу от Лондона. Направление ветра несколько изменилось – он стал дуть не с севера, а с северо-запада, причем сила ветра уменьшилась. Многослойная облачность почти полностью закрыла небо. В разрывах нижнего яруса сплошных темносерых слоистых облаков порою можно было видеть верхний слой облачности, расположенный на высоте около трех километров. Облака закрыли все небо и затмили солнечный свет. В полдень температура была 3° С, а относительная влажность воздуха 82 %.
В воздухе чувствовался запах дыма. Из-под тысяч дымовых колпаков тихо поднимались в воздух недогоревшие остатки угля – горючие газы, копоть и крупицы золы. Крупные частицы дыма выпадали на крыши, на улицы, на шляпы и пальто прохожих. Более мелкие частицы продолжали парить в воздухе. Вместе с играющими ребятишками задымленный воздух врывался в двери домов. Дым умудрялся проникнуть даже в те дома, у которых двери и окна оставались закрытыми. При изменениях температуры внутри и снаружи дом «вдыхал» грязный воздух и «выдыхал» более чистый. Тем не менее, погода 4 декабря была не такой уж плохой – она просто была хуже, чем накануне. Зато в последующие дни лондонцы смогли в полной мере узнать, что такое по-настоящему отвратительная погода.
5 декабря центр области высокого давления оказался почти над самым Лондоном. Ветер совсем стих. Клочья тумана ухудшили видимость, затрудняя движение транспорта. Температура воздуха в полдень была около 0°, относительная влажность около 80 %. Запах дыма становился все сильнее. Ветер был слишком слаб, чтобы унести дым. Весь нижний слой атмосферы до километра в высоту заполнился дымом и влагой. Соседи начали жаловаться друг другу на невыносимую погоду.
На следующий день положение изменилось к худшему. Плотный туман совершенно закрыл небо. На город надвинулся западный край антициклона. К полудню температура упала до –2°, а влажность воздуха достигла 100 %. Видимость не превышала десятка метров. Вылеты самолетов были запрещены, а выезжать на автомобилях решались только самые опытные водители или безрассудные люди. Пешеходы брели по тротуарам на ощупь, как слепые.
Очень интересные показания давали анемометры (приборы для измерения скорости ветра). Они упрямо показывали полный штиль. Воздух двигался слишком медленно для того, чтобы анемометр работал устойчиво: скорость ветра не превышала 1,5–3 км/час. В такой ситуации минимально ощутимое дуновение ветра может повернуть анемометрические чашки сначала в одну сторону, а потом в другую.
Воздух над городом оставался практически неподвижным, и дым от печей, топок и каминов продолжал наполнять его ядовитыми веществами. Капельки тумана захватывали некоторые содержащиеся в дыме газы и твердые частицы. Это уже не был чистый туман. Он не состоял из капелек чистой воды, а представлял собой ту смесь дыма и тумана, которую называют смогом. Город погрузился в смог, в облако собственных отходов, вредных для всего живого. У людей болели и слезились глаза. С каждым вдохом легкие заполнялись испорченным воздухом. Повсюду в местах скопления народа слышался кашель. В школах глухой и лающий кашель учеников заглушал голос учителя. В церкви задыхался от кашля священник, возносящий молитву об улучшении погоды.
Но 7 и 8 декабря погода в Лондоне не улучшилась. Смог продолжал свирепствовать. Старики и больные, всего несколько дней назад наслаждавшиеся нежным северным бризом, тяжело страдали от зловонного, затрудняющего дыхание воздуха. Даже некоторые из молодых теряли выдержку; страдающим расстройствами органов дыхания не хватало кислорода, для астматиков смог был сущей пыткой. Лондонские больницы были забиты пострадавшими от смога. И немало людей умерло.
9 декабря наметилось небольшое улучшение погоды. Туман оставался, но с юга подул легкий, довольно устойчивый ветер. К смогу примешалось некоторое количество чистого воздуха. Температура в полдень была около 3°, относительная влажность воздуха 95 %. На следующий день над Англией прошел холодный фронт. Свежий западный ветер принес воздушные массы с северной Атлантики. Лондонцы, чьи легкие вновь наполнил свежий чистый воздух, вздохнули с облегчением. Теперь прошедшие пять дней казались им ночным кошмаром.
Непосредственными или косвенными жертвами смога оказалось около 4000 человек, скончавшихся за это время. У большинства из них здоровье было уже ослаблено возрастом или легочными заболеваниями, и неделя смога оказалась для них непосильной. Но кто знает, как долго они могли бы еще прожить, не подстрой им природа пятидневного испытания невыносимо грязным воздухом. Помимо тех лондонцев, для которых смог оказался фатальным, у многих тысяч серьезно обострились заболевания или впервые возникли расстройства дыхательных органов. Наконец, среди пострадавших оказались и семьи заболевших или скончавшихся. Они остались в живых, по как изменились их судьбы! Одним словом, с любой точки зрения это была настоящая катастрофа, массовое отравление ядом, которому способствовали создавшиеся метеорологические условия.
Во время смога в городе проходила большая выставка крупного рогатого скота, так что там собралась целая коллекция великолепных животных, общим количеством 351. Из этого числа у 52 животных развились серьезные заболевания, связанные с воздействием смога. 14 животных пало (часть из них пришлось прирезать), причем во всех случаях вскрытие обнаружило нарушение дыхательной или сердечной деятельности. Среди лондонских лошадей смертельных случаев не отмечалось, но зато было обнаружено возрастание числа легочных заболеваний у обезьян в зоопарке. Как и среди людей, больше всего пострадали больные, старые и недавно родившиеся животные.
Причиной великого лондонского смога явилось то, что над городом застоялся влажный туманный воздух, в который извергалось колоссальное количество дыма. Атмосфера над Лондоном стала большой свалкой для газообразных и мелкодисперсных отходов, выбрасываемых из заводских и дымовых труб. Важной, хотя и не единственной причиной образования смога, явилось то, что в Лондоне были широко распространены угольные камины».
Знакомясь с этим описанием лондонского смога 1952 г., в памяти невольно возникает отрывок из другого произведения очень известного писателя:
«Чем дальше я углублялся в Лондон, тем тягостнее становилась тишина. Но это было не молчание смерти, а скорее тишина напряженности, выжидания. Это был покинутый и обреченный город. Со всех сторон меня обступали высокие мрачные, пустые дома; деревья ближе к парку становились всё темнее. Наступила почти ощутимая тишина. Мертвый покой. Лондон смотрел на меня призрачным взором. Окна в пустых домах походили на глазные впадины черепа… Наш взгляд на будущность человечества, несомненно, сильно изменился благодаря всем этим событиям. Я должен сознаться, что после всех пережитых ужасов у меня осталось чувство сомнения и неуверенности. Иногда я сижу в своем кабинете и пишу при свете лампы, и вдруг мне кажется, что цветущая долина внизу вся в пламени, а дом пуст и покинут. Если я еду в Лондон и вижу оживленную толпу, мне приходит в голову, что это лишь призраки минувшего, двигающиеся по улицам, которые я видел такими безлюдными и тихими; что это лишь тени мертвого города, мнимая жизнь в гальванизированном трупе».
Если бы холодный ветер не прошел над Англией еще несколько дней, не таким ли предстал бы Лондон перед глазами чудом выжившего очевидца?
Этот отрывок взят из книги Герберта Уэллса «Война миров» – в нем изображен Лондон после нашествия марсиан. В книге фантаста из-за отсутствия иммунитета к земным микроорганизмам гибнут марсиане. В действительности в лондонском смоге 1952 года погибли тысячи землян – из-за неспособности противостоять явлению, которое (что самое обидное) сами же и породили – агрессию промышленных отходов.
Любопытно, что к теме катастрофы и ее последствий для Лондона обратился еще один известный английский писатель – Конан Дойл, в повести «Отравленный пояс». Здесь Земля оказывается в ядовитом космическом потоке и только через несколько часов, с огромными потерями для людей и всего живого, вновь оказывается в безопасности.
Если положить описания попавшего в катастрофу Лондона из «Войны миров» Герберта Уэллса и из «Отравленного пояса» Конан Дойла, то мы найдем в них много общего. Писатели словно предчувствовал, какая трагедия может случиться в будущем, если человечество не подготовится к ней. И не столь важно, какова первопричина трагедии – нашествие марсиан, космическое излучение или техногенная катастрофа.
«Важной, хотя и не единственной причиной образования смога явилось то, что в Лондоне были широко распространены угольные камины», – писал Луис Дж. Батан. Как тут не вспомнить, что герои Конан Дойла Шерлок Холмс и доктор Ватсон, разгадывая очередное преступление, тоже любили проводить время у камина, но преступление лондонского убийцы по имени Смог они так и не смогли предотвратить.
Ядерные аварии и пожары, авиакатастрофы и гибель судов, катастрофы на железных и шоссейных дорогах, взрывы в шахтах и обвалы зданий – всё это обрушивается на человека, как правило, по его же собственной вине. Долгое время в этот список не входили природные катастрофы: наводнения, засухи, тайфуны, землетрясения. Но сегодня ученые всё больше склоняются к выводу, что к некоторым из этих катастроф тоже причастен человек: вырубка лесов приводит к засухам; потепление климата в результате промышленных выбросов в атмосферу – к наводнениям: отбор нефти, как предполагают, вызывает землетрясения.
Проехав тысячу километров, автомобиль «сжирает» годовой кислородный рацион человека. На сжигание тонны угля уходит в 10 раз больше. Вот и подумаем, что же нас ожидает в будущем? Недавно в СМИ было приведено мнение ряда западных ученых, что до глобального экологического кризиса осталось всего 15 лет. Хорошо, если они ошибаются, а если нет?
Факт остается фактом: убийца по имени Смог, при благоприятных для него погодных условиях, как это произошло в Лондоне, может совершить преступление в любом промышленном городе мира. И последствия его преступления могут оказаться еще более трагическими.
Самое обидное, что современный человек знает, что рубит сук, на котором сидит, – и не может остановиться. Между тем наши предки-язычники давным-давно выделили четырех основных стихии мироздания – землю, воду, огонь и воздух. Земля осмысливалась древними славянами как источник жизни, мать всего живого. Выражение «мать – сыра земля» отражало сущность народных взглядов на землю, которая у русских славян определялась как «святая». Вместе с тем, это выражение подразумевало связь земли со стихией воды – оплодотворенная дождем земля давала урожай.
Вода в славянской мифологии – источник жизни и средство магического очищения. Наши предки поклонялись священным источникам и колодцам, совершали возле них моления и жертвоприношения.
Огонь в представлении язычников имел, как и вода, двойственный характер. С одной стороны – это грозное, яростное, мстительное пламя, а с другой – очищающее пламя, несущее свет и тепло, воплощающее творческое, активное начало.
Воздух в понимании язычников служит проводником, средой, через которую насылается порча, распространяются болезни.
Как видим, в отношении к основным стихиям мироздания наши предки имели позицию, соответствующую современным экологическим требованиям: землю надо беречь как «святую», без чистой воды прекратится жизнь, с огнем надо быть осторожным, а от «порченого» воздуха можно смертельно заразиться.
В следующем столетии потребление всех металлов и химических элементов многократно возросло, в некоторых случаях в 1000 раз. Наиболее стремительный рост добычи минерального сырья и энергоносителей произошел во второй половине XX столетия, когда началась научно-техническая революция. В этом отношении особенно показательным считают период с 1961 по 1980 г., во время которого из недр планеты было извлечено свыше 40 % всего количества добытого с начала столетия угля, почти 55 % железной руды, свыше 73 % всей нефти, более 77 % природного газа, а также 64 % калийных солей, 66 % фосфатов и почти 80 % бокситового сырья. С 1950 по 1980 год добыча свинца увеличилась в 1,7 раза, цинка – в 2,4, меди – в 2,8, вольфрама – в 3,3, никеля – в 4,6, молибдена и калийных солей – в 6,8, фосфатных руд – в 5 раз. На долю Советского Союза на этот период приходилось от 20 до 25 % суммарного производства важнейших видов полезных ископаемых. 
В 1991 г. в Москве вышла книга «В борьбе с драконом «Когай». Опыт природопользования в Японии». В переводе с японского «когай» дословно означает «общественный ущерб» и по содержанию оно вбирает в себя все процессы антропогенного, т. е. рукотворного воздействия человека на природу. В предисловии к книге говорится: 
Как видим, опыт Японии не только предостерегает от экологических катастроф, но и дает примеры решения экологических проблем с привлечением судебных органов и выплатой компенсации пострадавшим.